"О правде истории и ее больных вопросах"

 

В последние годы не раз и не два приходилось слышать, что мы никому не позволим пересмотреть историю, исказить ее. Следует ли понимать так, что существует некая абсолютная монополия на историческую правду, что историческая наука (как и Государственная Дума) – не место для дискуссий и существует новый непререкаемый «Краткий курс», фиксирующий по всем вопросам единственную и окончательную истину?

А между тем многие вопросы нашей (и не только нашей) истории вообще оказались вне фокуса общественного  внимания. Причем, речь идет не только об истории. О наших представлениях о себе, о нашем прошлом, об идеологии (странно думать, будто мыслящий человек может жить вне всякой идеологии), о культуре, даже о среде обитания. Таких вопросов немало. Начнем с одного из важнейших. С вопроса, который, при всей его важности, постсоветская власть тщательно избегала обсуждать, на которой нет однозначного ответа и у представителей исторической науки.

 

 

В течение очень многих лет, вплоть до 1991 года, да и позже, нам долбили о величии Великой Октябрьской Социалистической революции и ее главного вождя. Но вот, чем больше  изучаю факты и мнения и размышляю сам, тем больше прихожу к выводу, что никакой великой, народной, социалистической революции не было, что задним числом возник внешне красивый, но абсолютно лживый миф. Что в действительности мы имеем историю предательства, лицемерия и откровенного бандитизма.

Целью нормальных революций является устранение препон, оставшихся от прошлого, с пути нового и прогрессивного, что  на момент революции в той или иной мере пробило себе дорогу и утвердилось в жизни. Таковы были английская, французская, американская буржуазные революции. Такова же была и Февральская революция в России (в Российской империи). А Октябрь – это абсолютно криминальный захват власти; это организованный партией заговорщиков бунт черни; это абсолютно безответственный и кровавый эксперимент.

 

 

Существует три разных взгляда на Октябрь.

1. Ортодоксальный взгляд советских историков (и иже с ними, писателей, кинематографистов и т.д.) о том, что это была народная революция во главе с большевиками, открывшая народам бывшей царской империи светлый путь в будущее. Этот первоначально романтический взгляд быстро трансформировался в заскорузлую догму, пока, в конечном итоге, не был опровергнут самой жизнью. Коммунистическая идея умерла, светлого будущего не наступило, человечеству открылась великая ложь. Наступило великое разочарование. Пустые мечты обернулись великой кровью…
2. Не только многие историки, и российские, и зарубежные, но и все мыслящие люди того времени, все политические партии, включая социалистические партии эсеров и меньшевиков, кроме, естественно, самих большевиков, - все наиболее видные современники считали захват власти большевиками государственным переворотом. В самом деле, в условиях войны и не слишком благоприятной обстановки на фронте, в условиях установившейся в стране демократической системы, за два месяца до Учредительного собрания, накануне съезда Советов пойти на захват власти могли только крайние радикалы и крайние антипатриоты. Фактически своим переворотом большевики положили конец мирному развитию революции и открыли ворота Гражданской войне и поражению России в мировой войне. Их переворот, их захват власти не имел и не мог иметь никаких юридических и никаких моральных обоснований. Это был бандитский переворот.
3. Существует и третья точка зрения – ряда ученых. Согласно ней, Вторая русская революция началась в феврале мирным свержением монархии и продолжалась она не один год, включая большое количество эпизодов. В том числе и большевистский переворот или захват власти, и последовавшую за ним Гражданскую войну. Мне представляется, что это наиболее обоснованная трактовка, если исходить из идеи непрерывности истории. Как видим, эта точка зрения относительно близка ко второй: большевистский переворот. В этом случае период революции можно считать от февраля 1917 года по 1922 год, до окончания войны с т.н. белополяками и освобождения Приморья, а можно и еще шире раздвинуть ее рамки.

 

 

Известно, что советское руководство рассматривало так называемую Октябрьскую революцию, как величайшее событие мировой истории, ставя его выше Победы, а Ленина, как самого выдающегося деятеля всех времен и народов. Это закончилось практически одномоментно вместе с крахом КПСС и распадом СССР.

О Ленине чуть ниже. Но вот что интересно: ни один из постсоветских президентов, никакая российская власть на протяжении 30 лет ничего не сказала об этом событии. Я, возможно, что-то запамятовал, но, очевидно, не много. Тенденция очень четкая. Не говорить о событиях, которые могут вызвать раскол общества. Не трогать ленинскую мумию в Мавзолее, авось о ней забудут.

С одной стороны, это разумно: «не будить лихо, пока оно тихо». Но, с другой, не разобравшись с прошлым, не сделав выводов, как строить будущее? Мы опять летим, не зная, где аэродром для посадки? Или – выводы сделаны, но тайно, исключительно для служебного пользования?

Но ведь не только президенты. И Дума, и Совет Федерации. Молчание. Одно из важнейших событий ХХ века в один миг стало неинтересно. Не получило чёткой и однозначной государственной и общественной трактовки.

Не так давно исполнилось 100 лет этой пресловутой революции-перевороту. И что же? Несколько тысяч стариков во главе с политическим трупом Зюгановым прошли под красными знаменами от Мавзолея. И все? Похоже, что все, эпитафия написана историей.

Но вроде бы не совсем все. В последние годы нам усиленно внушают: у нас великая страна, с великим прошлым, с великой непрерывной историей. И цари трудились на благо России, и товарищ Сталин был эффективным менеджером. Конечно, встречались отдельные ошибки (не преступления, а именно ошибки) вроде большого террора, но … бес попутал. Лес рубят, щепки летят…

…Давно испытываю когнитивный диссонанс и мучаюсь вопросом: «если Советская власть была так хороша, как нам сейчас внушают, то почему мы от нее отказались? А если плоха, то почему нас все время тянут назад в это самое советское прошлое, только с олигархами-миллиардерами?»

Нет, я хорошо знаю, что не просто была плоха,совершенно отвратительна, но этот логический вопрос остается. Вот ведь в чем дело, страна прошла через кровавый переворот и на 70 с лишком лет была исторгнута из цивилизованного человечества, потом через недореволюцию 91-го года, и – всё течёт и возвращается на круги свои? В самом деле, советская система была очень похожа на царскую, только во много раз жестче, доведена до абсурда, а нынешняя все больше становится похожа на советскую.

Но это ведь Октябрьский переворот открыл нам дорогу в ад?

 

 

Во время Первой Мировой войны Российская империя потеряла от 775 до 1300 тысяч (наиболее вероятная цифра 855 тысяч) убитыми и примерно 3,5 млн. ранеными. Это немалые потери, но меньше, чем у других главных участников мировой войны. Победа была близка, но… бесы. Россия не только выбыла из числа победителей, но – получила Октябрьский переворот и Гражданскую войну, во время которой погибли и умерли от голода и болезней 10500 тысяч человек, т.е. в 12,5 раз больше, чем во время мировой войны. Такова была первая цена большевистского переворота и большевистского, ленинского эксперимента, открывшего дорогу в ад.

Жертвами красного террора стали, по разным данным, от 1,2 до 2 миллионов человек. В основном людей убивали не за конкретные поступки, тем более, не за прегрешения, просто за принадлежность к ранее привилегированным слоям общества. В свое время у нас немало говорили о «большом» или сталинском терроре, но, будем справедливы, в вопросах террора и человекоубийства сполна отметился каждый из «великих» вождей. Вдохновителем «красного» террора времен Гражданской войны был Ленин. Не он один, но он – главный. На данный момент опубликованы, известны сотни его писем, телеграмм, распоряжений, где он требовал убивать, убивать, убивать. Убивать беспощадно.

Существовал, правда, и белый террор в качестве ответной меры, но жертв его существенно меньше: до 300 тысяч. Причем, в это число входят не только жертвы собственно «белого» террора, но и жертвы интервентов и, отчасти, жертвы третьих армий.

К потерям от красного террора и Гражданской войны, в первую очередь для России, но не только, следует добавить и 2-2,5 млн. эмигрантов, самых лучших, самых образованных людей, которых, по меткому выражению  Ф.Достоевского, «Россия растила тысячу лет», а потеряла за считанные  дни.

Между тем ящик Пандоры или сосуд смерти, открытый большевиками 25 октября 1917 года, совсем не собирался закрываться. Наступил страшный голод 1921-1922 годов, как следствие Гражданской войны и политики военного коммунизма. Об этом голоде (он назывался «голод в Поволжье») известно было и в советское время, вот только  все списывали на неурожай, т.е. на природу. Между тем это был голод вполне рукотворный: не только вследствие засухи, но в первую очередь вследствие Гражданской войны и политики военного коммунизма, т.е. жестоких экспроприаций зерна и беспощадного налогообложения. И география этого голода была значительно шире: не только Поволжье, но и Урал, и Киргизия, а Киргизией в то время называли бóльшую часть Казахстана.

Это был первый большой советский голод, но не последний. За счет ограбления и сверхэксплуатации деревни, хуже, чем в феодальные времена, осуществлялась индустриализация и шла подготовка к войне, к мировой революции. При этом не прилагалось ни малейших дипломатических усилий, чтобы войну предотвратить. Наоборот, в 20-е – в начале 30-х годов ХХ века Советский Союз всячески способствовал Германии в восстановлении ее военной мощи.

Между тем очередное преступление большевиков, очередное следствие переворота 25 октября: насильственная коллективизация в сочетании с геноцидом крестьянства. В процессе коллективизации было выслано несколько миллионов наиболее трудолюбивых, трудоспособных, а потому и наиболее зажиточных крестьян. Более миллиона из них (вместе с семьями) погибли. К началу 50-х годов примерно 7 миллионов человек в СССР находились на спецпоселении, т.е. жили в совершенно жутких условиях без права покинуть места пребывания. Бóльшую часть этих спецпоселенцев составляли высланные крестьяне, значительную – депортированные во время войны народы (как правило, смертность при таких депортациях колебалась от 25 до 50 процентов).

Понятно, что голод очень скоро вернулся. Причем в циклопических размерах. В 1932-33 годах все совпало: естественный неурожай, жесточайшие экспроприации продовольствия, в первую очередь зерна, и насильственная коллективизация, сопровождавшаяся массовыми казнями и депортациями, глубоко поразившая естественную жизнь (и труд) деревни. В эти годы голодала почти вся Украина с ее чудесными черноземами, наступил так называемый голодомор. Цифры умерших от голода разнятся: от 4 до 6 млн. человек, по другим данным до 3 - 3,5 млн.; но есть. и крайне радикальные оценки – до 10 млн. сельских жителей. Важно, что этот голод (голодомор) был искусственно спровоцирован властью: село было ограблено, все запасы продовольствия вывезены, районы бедствия оцеплены войсками, чтобы голодающие не сеяли смуту. Как результат, голодающие вымирали целыми селами. А в это время страна продолжала экспортировать зерно; миллионы людей были обречены на смерть ради продолжения индустриализации. А может, это было наказание за сопротивление коллективизации? Не знаю. Был ли это сознательный геноцид именно украинского народа? Не знаю. В это же время голодали сельские жители Кубани, Белоруссии, Южного Урала, Казахстана, Западной Сибири. По подсчетам специалистов количество умерших от голода в СССР в эти два года составило примерно 7 миллионов человек; на Украину приходилось половина жертв, а может и больше.

Едва страна пришла в себя от голода, как начался большой сталинский террор, так называемая ежовщина. Я не могу назвать точные цифры, но только расстреляно было около 800 тысяч. Из них по так называемым спискам ЦК, т.е. с личными подписями членов Политбюро 43768 человек. Однако это цифры расстрелянных только во время «большого» террора. Количество людей, репрессированных ЧК, ГПУ, НКВД, МВД в период с 1921 года, т.е. по окончании Гражданской войны, и до 1953 года (года смерти Сталина), составляет, по расчетам специалистов, примерно 5,5 миллионов человек. Сколько из них умерло в лагерях? Еще 600 тысяч? 800 тысяч? Миллион? Много больше?

Были и еще разные другие контингенты репрессированных. Так, по расчетам Александр Солженицына общая численность репрессированных составляла 60 миллионов человек. Есть и другие цифры, включающие в том числе и неродившихся детей (не родившихся потому, что убиты потенциальные родители), но я не стану больше называть цифры, потому что эта статья не о репрессиях, как таковых, и даже не о кровавой революции-перевороте; эта статья о нашем отношении к прошлому, к  нашей истории. Даже, скажем так, о неполноте правды, о преднамеренном и непреднамеренном умолчании, о случайной и неслучайной лжи.

 

 

После разоблачения культа личности Сталина на ХХ и XXII съездах (которое в очень большой степени осуществлялось в рамках внутрипартийной борьбы за власть, для решения кадровых и других вопросов), руководство КПСС и партийные идеологи с особым рвением принялись возносить Ленина, создавая величественный образ кристально чистого и доброго большевика, единственного отца революции. Возносили Ленина и раньше, при Сталине, но бóльшая часть лавров все-таки доставалась живому вождю. Теперь же Ленин  оказался на пьедестале один. Советское мифотворчество превратило его в живого бога. И только в новое время с Ленина начали медленно сползать белоснежные одежды великого и непогрешимого…

…И тогда перед обществом, перед теми, кто умел запоминать и анализировать, предстал совсем иной человек, безусловно, с развитым интеллектом, но исключительно злой, жестокий, раздражительный и абсолютно беспринципный. К тому же интриган и русофоб.

Небольшое отступление. Мне с давних пор очень интересны события 1917 года (я принципиально избегаю слова «революция»). Причем больше всего меня интересует вот что: как   о н и  победили? Почему  народ, пусть часть народа, причем в основном более темная, уверовала в   них? Почему поверила пустым обещаниям этих людей, пришедших ниоткуда, до последнего неизвестных? Какова технология   их  победы,   и х   магической силы? Что заставило тысячи людей проливать кровь и в конечном итоге так ошибиться? Какова вообще технология самозванчества? Механика массовых заблуждений?

События 1917 года, их фатальный ход, их закономерности – это чертовски интересная тема. Но – я никогда об этих событиях не писал. Они далеки от меня. Мне значительно ближе (и понятней) недореволюция 1991 года, распад СССР и становление новой (новой-старой) России. Эти события происходили у меня на глазах. Вот об этом я в основном и пишу. Уже практически готов мой самый большой роман «Финансист» об окончании недореволюции 1991 года и о становлении русского капитализма, о его втором рождении. И все же, та, далекая и загадочная, кровавая революция-переворот манит, хочется отгадать ее секрет… и там, вдали, приоткрывается мне исполинская и трагическая фигура вождя, который всех переиграл и… все проиграл. Совершенно трагическая страница российской и мировой истории… И как знать, мне видится, не очень ясно пока, роман «Реинкарнация». О Ленине… О совсем не добром Ленине...

… Да, совсем не добрый человек. Сварливый и злой. Вспоминаю, как в годы перестройки печатали его письма. В этих письмах он призывал брать как можно больше заложников, убивать как можно больше попов и буржуев. Это он был вдохновителем первого советского террора, получившего название «красный». Страшного террора в Крыму. Казней бывших белогвардейцев. Царской семьи. Он  прикрылся решением Урал-совета и директивой Свердлова, не хотел брать на себя ответственность ни перед историей, ни перед людьми, он вообще был чертовски осторожен, но – это он. Еще за несколько лет до семнадцатого года на одном из совещаний большевиков было принято  решение о казни царской семьи. Едва ли это была только месть за брата.

Почему-то Ленина очень долго представляли интеллигентом. На самом деле он ненавидел интеллигенцию. Вот что он писал Горькому 15 сентября 1919 года: «Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и усиливаются в борьбе против буржуазии и её приспешников интеллигентов, лакеев буржуазии, которые считают себя мозгом нации. На самом деле они не мозг нации, они ее  говно». За что же такая ненависть, такое презрение? Бóльшая часть интеллигенции не поддержала большевистский переворот. Отсюда и философские пароходы. И философские поезда.

Вспоминаю, как мы когда-то изучали «Материализм и эмпириокритицизм». Это произведение выдавали за нечто совершенно гениальное, за высочайший взлет материалистической мысли. Действительно, Ленин дал там очень разумную и четкую формулировку материи, написал о ее переходе из одной формы в другую. Примерно две страницы позитивного, насыщенного текста… Но ведь это большое произведение. Все остальное там даже не полемика, а ругань – то в адрес якобы нетвердого в марксизме Богданова, то французского физика Пуанкаре. Словом, раздражительный, невыдержанный,язвительный человек.

Странным образом, вопреки распространенному убеждению, Ленин не слишком хороший марксист. Он использует Маркса и его учение в своих целях, а цель у него одна – свержение существующего строя, захват власти и (если удастся) мировая революция. Маркс, как известно, разработал учение о диктатуре пролетариата (учение, конечно же ошибочное). Но вот как его трактует Ленин: «Диктатура пролетариата есть власть, осуществляющаяся партией, опирающейся на насилие и не связанная никакими законами». Это как? Петруша Верховенский и Родион Раскольников с топором в руках в одном лице?

Ленин абсолютно беспринципен. Чего стоит одна история с Малиновским! Тот член ЦК РСДРП (с подачи Ленина) и возглавляет фракцию большевиков в IV Думе, он четко выполняет указания Ленина и одновременно сотрудничает с охранкой. Ленин об этом знает, но всячески выгораживает Малиновского, у Ленина (через Малиновского) свои игры (и свое опосредованное сотрудничество?) с царской охранкой. В какой-то момент Малиновский говорит, что Ленин сотрудничает с австрийской полицией, потом отказывается от этих слов.  Когда Малиновского все же разоблачают, Ленин делает невинное лицо и обвиняет председателя Думы Родзянко, что тот якобы скрывал этот факт. Позже Малиновского казнят товарищи по партии, а Ленин вынужден признать, что  с Малиновским «темная история». Настолько темная, что не расследовали до сих пор, документы все еще под замком.

Ленин - интриган. В партии есть только одно равновеликое ему лицо: Троцкий. Чтобы противостоять Троцкому и сохранить власть, Ленин  создает против него коалицию Зиновьев-Каменев-Сталин (об этом пишет  бывший секретарь Сталина Баженов, бежавший на Запад). Именно таким образом начинается восхождение Сталина к вершинам власти. Троцкий остановлен. Но с конца 1922 года у Ленина резко обостряется его старая болезнь: на базе сифилитического поражения мозга происходит несколько инсультов. Врачи сообщают Ленину о неизбежной скорой смерти, теперь он вынужден думать о будущем без него и так получается, что его прежняя интрига оборачивается против его новых, предсмертных планов. Ленин понимает, что лучшим наследником будет Троцкий, они сговариваются  между собой дать бой на очередном съезде вырвавшемуся вперед Сталину, но… поздно! Накануне съезда у Ленина происходит очередной удар, Сталин подделывает ленинское завещание… дальше все известно. Интригана Ленина переигрывает интриган Сталин. Политбюро – это ведь во все времена клубок змей.

Теперь главное: Ленин, как минимум, был агентом влияния Германии, с которой шла война, ее последним оружием, можно сказать, по разрушительной силе больше, чем атомной бомбой. Из истории все хорошо известно: и тесная связь Ленина с германским агентом Парвусом, через которого он получал германские деньги на русскую революцию; и про пломбированный вагон, в котором Ленин с группой большевиков пересек территорию воюющей Германии (вслед за этим вагоном через территорию Германии проследовали и другие); и про систематическую работу большевиков по разложению русской армии. Кстати, ведь и революция 1905 года делалась отчасти на иностранные, тогда – на японские деньги; во время Русско-японской войны японцы передавали деньги российским социалистам через финляндских социал-демократов. В феврале 1917 года партия, вернее, фракция большевиков в РСДРП (в которую входили еще меньшевики) представляла собой мало кому известную сектантскую организацию. К октябрю семнадцатого партия большевиков выросла в 10 раз. Чудес не бывает: тут не только талантливая организаторская деятельность, тут и деньги, пусть, по тем временам, и не очень большие. Германские деньги.

Еще о деньгах: содержать партию, т.е. сотни нигде не работающих революционеров, часть из них в эмиграции, издавать газеты и прокламации, организовывать побеги, приобретать оружие, да мало что еще – очевидно, что нужны немалые деньги. И вот вспоминается: эксы, т.е. прямые грабежи, чаще всего банков, на цели революции. Хорошо известно, что в Закавказье эксами руководили Сталин и Камо. Но ведь не только в Закавказье. Несколько лет назад я познакомился и привел выступить в клубе «Россия» Владимира Брюханова, который давно живет в Германии.  Так вот, он сообщил, что его дед, старый большевик, в царское время жил на Урале (в Уфе) и занимался тем же, что и Сталин, а именно организацией эксов. Позднее Николай Брюханов-дедушка был министром финансов в СССР в 1926-1930т годах. И, как может догадаться проницательный читатель, был арестован и расстрелян во время большого террора.

А что же Ленин? Как он относился к эксам? Он делал вид, будто ничего не знает, старался отмежеваться, но это было лицемерием, все знал и одобрял. Он сам жил, и неплохо, на эти нередко кровавые деньги. Ленин всегда открещивался от катехизиса революционера, написанного в свое время авантюристом Нечаевым, но жил – по нему.

Впрочем, не только немецкие деньги работали на «революцию». Одно время главным казначеем партии служила Мария Андреева. Да, да, та самая, в одном лице знаменитая актриса МХАТа, супруга крупного  московского чиновника, сожительница Горького и, по совместительству, пассия (любовница, бывшая любовница?) психически не совсем здорового Саввы Морозова. Вот Савва Морозов и оплачивал будущую революцию. И не он один. В конечном итоге Савва Морозов оформил на Марию Андрееву страховку на 100 тысяч рублей (огромная по тем временам сумма) и – застрелился? Вдова Саввы Морозова потом утверждала, что увидела промелькнувшую тень некоего мужчины. Что это он убил Савву. Согласно версии историка Фельштинского, Савву Морозова застрелил, инсценировав самоубийство, известный большевик-боевик Красин.  Ну, бог весть,но точно известно,что из полученных ста тысяч царских рублей Мария Андреева шестьдесят тысяч отдала партии. Так что партия большевиков во главе с Лениным выступала в этом случае в роли коллективного альфонса.

И, наконец, о русофобии. Это Ленин в порыве откровения заявил: «Нам нужна мировая революция, а на Россию нам наплевать». Да и стремиться к поражению собственной страны, к Гражданской войне, многократно смаковать соображения о российской темноте и отсталости, и Брестский мир тоже – едва ли это все признаки большой любви к своей Отчизне. Русский пролетариат и, шире, весь российский народ, мыслился Лениным исключительно как пушечное мясо для мировой революции…

Нет, не был Ленин ни нравственным, ни честным человеком. Революция, какие бы цели она ни ставила перед собой, не бывает чистой, и ее не делают чистыми рунами…

 

P.S. В узком кругу Ленин величал Марию Андрееву «Замечательный феномен» и наверняка смеялся про себя: «На ваши деньги мы вас станем вешать, господа буржуи», потому что  совсем не один Савва Морозов стал жертвой обольстительной красавицы с лучезарным взглядом.

 

 

В этом разделе, с позволения читателя, я стану использовать термин «революция», а не переворот. Хочу объяснить почему. Захват власти большевиками – это, вне всякого сомнения, переворот, опирающийся на разложившуюся массу петербургского гарнизона, однако сейчас мы ведем речь не о конкретной дате, не об отдельном эпизоде, а о длительной цепи событий, включающей и низложение монархии, и Гражданскую войну. В этом контексте, очевидно, правильнее будет говорить именно о революции, о ее нескольких периодах, как мы всегда говорили о Великой французской революции.

Если смотреть на события широко, в свой революционный период Российская империя вступила еще в конце XIX века. А закончилась революция только вместе с Гражданской    войной, при этом и десятилетия, и даже столетие спустя так и не достигнув окончательно умиротворенного и равновесного состояния. Зато очень ярко проявилось характерное свойство многих революций, которое состоит в том, что в революциях надолго или на время побеждает самая радикальная, самая кровавая и безумная фракция.

Русская литература посвятила революции десятки, а скорее сотни произведений. Но, на мой взгляд, так и не дала окончательный ответ на главный вопрос: почему победили большевики. Быть может, потому не дала, что нельзя до конца описать сумасшествие, нельзя с помощью обыкновенных слов раскрыть дьявольщину; тут, быть может, не только литература, но и психиатрия нужна, чтобы описать помешательство иных народов. ХХ век, надо признать, дал целый ряд примеров такого помешательства, открыл, что человек – существо очень сильно зависимое, относительно легко манипулируемое.

А между тем, список книг о революции, пока еще грядущей, открывают «Бесы» Достоевского. Это 1870-1872 годы. Удивительным образом написание этого романа о бесовщине совпадает с рождением самого главного беса грядущей революции! И вот что важно, все эти годы, от 1870 до 1917, русское общество балансирует между дряхлеющей, реакционной монархией и – все более набирающими силу бесами. И до самого конца не осознает!

Позднее о революции будет написано очень много книг. Но оговорюсь сразу: советские писатели не могли сказать о революции правду. И в силу жесточайшей цензуры, и в силу глубочайшей психологической обработки, переходившей все мыслимые пределы, и в силу элементарного страха и естественного чувства самосохранения и, наконец, из карьеристских побуждений. Кто как. Степень  искренности разных писателей и поэтов была разной, многие заблуждались искренно, но… очевидно, что они не могли дать до конца объективную  картину событий. Да в большинстве случаев писатели и не ставили перед собой такую задачу, они, иной раз гениально, описывали события, рисовали свою часть огромной картины. Под своим углом, со своей наблюдательной позиции. Впрочем, вышло немало очень сильных книг. Джон Рид: «Десять дней, которые потрясли мир» - это чрезмерно восторженная, но яркая хроника революции в описании американского журналиста-коммуниста. Впрочем, пока это был праздник; серые, кровавые будни наступят позже. Книгу высоко оценил Ленин, при  Сталине она была запрещена: слишком много Троцкого и совсем нет Сталина. Эта книга никак не совпадала со сталинским «Кратким курсом», с его мифотворчеством о революции. Написал книгу о революции (и о себе в революции) и сам Троцкий. Книга интересная для историка, но, будь я судьей, я бы не колеблясь вынес смертный приговор: нет, не книге,а ее кровавому автору.

Написали об этом трагическом времени и Шолохов («Тихий Дон»), и Пастернак («Доктор Живаго») – больше всего о судьбе «опростившегося», а потом и умершего русского интеллигента, видимо, ввиду несовместимости его с новым временем. И Булгаков (роман «Бег» и «Дни Турбиных». Отметились в теме и Горький («роман «Мать», когда-нибудь может напишу о нем» и « Владимир Ильич Ленин»), и  Фурманов («Чапаев»), и Серафимович («Железный поток»), и Бабель («Конармия»), и Фадеев («Разгром»),  и Маяковский («Стихи о революции», «Мистерия-Буфф» и опять-таки «Владимир  Ильич Ленин»; ну, Маяковского я совсем не люблю. Но есть версия, что застрелился он из-за разочарования в революции. Впрочем, Маяковский, кажется, канул в лету вместе с краснокожей паспортиной ушедшего в небытие СССР), и Сартаков («А ты гори, звезда»), высоко оцененный Советской властью  (Герой соц.труда, зам.председателя СП РСФСР), и Казакевич («Синяя тетрадь», больше полувека назад от Казакевича я впервые узнал про «пломбированный вагон» и уже тогда эта история показалась мне очень подозрительной), и Михаил Козаков («Крушение империи»; отец знаменитого актера, автор многих пьес и очень трогательной повести «Человек, падающий ниц»; но, как и все советские писатели того времени, он не мог не замараться, приняв участие в книге 36 авторов под редакцией М.Горького «Канал имени Сталина»), и Блок (поэма «Двенадцать», мистические галлюцинации голодающего поэта, пытавшегося найти общий язык с новой властью. И лукавый красный граф А.Толстой («Хождение по мукам»; в свое время эта книга произвела на меня очень сильное впечатление, но – я тогда учился в 4-м или 5-м классе; только годы спустя я осознал, что граф несколько приврал, и в чисто исторических моментах, и в изложении судеб своих героев). Словом, советская литература не могла дать объективный ответ на вопрос почему   о н и   (большевики) победили, не могла дать честную картину революции и Гражданской войны. Но не будем слишком строги к нашим писателям, они жили в страшное время, иной раз им приходилось спасать свою жизнь, а может, некоторые из них действительно веровали. Тогда не станем оскорблять их религиозные чувства. Куда как хуже, когда революцию или сталинщину воспевают нынешние апологеты капитализма.  Нет, в моей голове никак не соединяются, не сочетаются Ленин и Ротенберг с Дерипаской.

Была, однако, и другая сторона. Иван Бунин и его саркастические «Окаянные дни». И Шмелев: «Солнце мертвых» - страшная вещь. Вот что надо было изучать в школе, чтобы молодежь знала свою историю. Но вот и  Борис Баженов: «Воспоминания бывшего секретаря Сталина» - о борьбе за власть на самом верху, о крысятнике Политбюро. Очень интересная книга, хотя кое-какие факты вызывали у меня сомнения. Баженову исключительно повезло: он сумел бежать из СССР, избежал большого террора и дожил до 82 лет. Но вот ведь и Василий Розанов, русский религиозный философ, публицист и литературовед. На склоне дней, ужасаясь новой власти, написал он свою последнюю книгу «Апокалипсис нашего времени», обвиняя в происшедшем русскую  литературу, которая звала к топору. И – умер. Впрочем, был и еще писатель Розанов, Михаил – он пытался бежать из СССР, но был схвачен, арестован и много лет провел на Соловках. Написал он, в частности, о Соловецком лагере. Между тем, Соловецкий лагерь, СЛОН, вообще ГУЛАГ – этого разве недостаточно, чтобы вынести вердикт советскому, вернее, псевдосоветскому строю. Есть хорошая русская пословица: «горбатого могила исправит». Это – о том «социализме», при котором мы жили. Был ли это именно «социализм», не знаю, но совершенно точно, что это был исключительно искусственный строй общества, придуманный большевистскими «мыслителями», скорее, не социализм, а крайний этатизм, азиатский способ производства.

Но я отвлекся. Вернемся к писателям и философам, отвергшим большевистский переворот. Выдающийся русский философ Николай Бердяев писал «Большевизм есть рационалистическое безумие, мания окончательного регулирования жизни, опирающаяся на иррациональную народную стихию». Быть может, слишком рафинированно, но – точно. Участник «Союза освобождения», либеральной организации, из которой впоследствии образовалась  Конституционно-демократическая партия (кадетов), либеральный и религиозный мыслитель, он в своих произведениях всегда противостоял большевизму и его классовой и античеловеческой идеологии. До конца жизни Н. Бердяев не терял надежду. В своей последней и лучшей книге «Русская идея» он выражал веру в освобождение России от большевизма и в построение более справедливого и разумного общества.

Ну вот, я написал про Бердяева – и сразу вспомнил: «философский пароход». На самом деле «философских пароходов» было три: два в сентябре 1922 года из Петрограда и Одессы, еще один – в декабре, из Севастополя. Кроме «философских пароходов» были еще и «философские поезда» - из Москвы в Германию и Латвию. Эти «философские пароходы и поезда» лучше всего характеризуют отношение Ленина и Советской власти в целом, к выдающимся представителям российской интеллигенции, к ученым и писателям, но и к врачам, и педагогам, и экономистам тоже, ко всем, кто способен независимо мыслить и разумно излагать свои мысли, потому что именно по личному указанию Ленина от 13 мая 1922 года (за 3 дня до первого инсульта) осуществлялась спецоперация ЧК по высылке из страны выдающихся представителей русской мысли и науки. Уточню: всего было выслано 225 человек: среди них выдающиеся философы И. Ильин, И. Лапшин, Н. Лосский, С. Франк, С. Булгаков, Ф. Степун, Л. Карсавин, режиссер-реформатор и драматург Н.Евреинов, классик социологии П. Сорокин, выдающийся зоолог, государственный деятель и бывший ректор Московского Университета М. Новиков, будущий отец телевидения В. Зворыкин, историки С. Мельгунов, А. Кизеветтер, В. Мякотин, А. Флоровский и многие другие. Люди, которые прославили Россию на Западе, но были вычеркнуты из российской жизни и памяти, о которых мы смогли узнать только в новое время. Тут, пожалуй, не требуется никаких комментариев. Но хочу сделать несколько ремарок.

Историк Сергей Мельгунов, собрав огромный, хотя и далеко не исчерпывающий материал, в конце 1923 года издал книгу «Красный террор в России», в которой разоблачил преступления большевизма и террористический характер коммунистической диктатуры.

Судьбы большинства высланных из СССР представителей интеллигенции были благополучны. Они оказались востребованы. К сожалению, трагически сложилась судьба историка-медиевиста, философа и поэта Льва Карсавина. Он преподавал в Литовском Университете в Каунасе, затем в Вильнюсе, но в 1939 году независимо от своей воли снова оказался на советской земле, был арестован в 1948 году, в 1950 году осужден и в 1952 году умер в ГУЛАГе от туберкулеза. В ГУЛАГе закончили свои жизни и замечательные философы П. Флоренский и Г. Шпет. Они не были высланы из  СССР и это предопределило их судьбу.

Назовем и других значительных писателей-эмигрантов первой волны, решительно выступавших против большевизма и его человеконенавистнической и лицемерной идеологии: Марк Алданов (10 раз номинировался на Нобелевскую премию), Дмитрий Мережковский (12 раз номинировался на Нобелевскую премию), Зинаида Гиппиус, поэтесса, писательница, драматург и литературный критик. «Царством Антихриста» называл Мережковский эту власть, которая мнила себя праведной. Не приняли власть большевиков и А. Куприн, много лет проведший в эмиграции (вернулся он в страну только  незадолго до смерти, тяжело больной; от его имени опубликована была восторженная статья «Москва родная», написанная журналистом Вержбицким – обычная советская фальсификация) и известный писатель и правозащитник В. Короленко. Короленко вынужденно оставался в стране, но очень решительно осуждал и красный террор, и внесудебные расправы ЧК, и людоедскую политику военного коммунизма; он стал на защиту личности от большевистского произвола («Письма к Луначарскому» и «Письма из Полтавы»), вызвав гнев Ленина.

Ну и, наконец, Марина Цветаева и ее «Лебединый стан» (покончила самоубийством: «Муж расстрелян /дочь в тюрьме/ что же остается мне?»). Мандельштам – убит за несколько строк «о тонкошеих вождях» и за «кавказского горца»; Ахматова, наша выдающаяся поэтесса – первый муж (бывший), выдающийся поэт Николай Гумилев расстрелян по обвинению в участии в несуществующем заговоре; третий муж, Николай Пунин, трижды был арестован и умер в лагере; единственный сын, Лев Гумилев, провел в заключении более десяти лет. От имени всех жен и матерей «врагов народа» Анна Ахматова написала «Реквием», одно из самых значительных произведений в советской(?) – в антисоветской? - литературе.

Нет, и не под чуждым небосводом,

И не под защитой чуждых крыл, -

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был.

 

Хорошие разоблачительные романы о большевистском режиме написали и Дмитрий Быков («Орфография»), и Джордж Оруэлл («1984» и «Скотный двор»), и Артур Кестлер («Слепящая тьма»). Хочу отметить и очень подробную, умную, насыщенную информацией книгу Михаила Зыгаря «Империя должна умереть».

… Когда писатели стали возвращаться из лагерей, главный писатель-коммунист Александр Фадеев застрелился. Не выдержал позор соучастия, хотя он был только винтиком в большом конвейере по подавлению писателей и литературы, по подмене ее соцреализмом.

К величайшему сожалению, из лагерей вернулись далеко не все. На сайте «Бессмертный барак» есть цифры, очевидно, не полные. В годы сталинского террора было расстреляно 463 писателя, поэта, литературных работников. Там же есть еще один список: арестованные, осужденные, сосланные, помещенные в психбольницы, покончившие с собой, умершие в лагерях (умерших много), всего 253 наших братьев писателей. Недаром кто-то сказал: «Нет ни одной страны в мире, где бы так, как в СССР, ценили литературу». Вплоть до расстрела.

В заключение об Александре Солженицыне, я думаю, самом заслуженном русском писателе ХХ века, который выстоял до конца и … победил. Который несгибаемо несколько десятилетий противостоял тоталитарной власти. Это потом можно с ним соглашаться или не соглашаться, разделять его взгляды или не разделять, но нельзя отрицать его великие заслуги в противостоянии… Его «Архипелаг ГУЛАГ» - великая разоблачительная книга, можно сказать, эпитафия по коммунистической идеологии, когда миллионы людей должны были задать себе простой вопрос: «А чем же коммунизм отличается от фашизма»?  Конечно, и до Солженицына многое знали, особенно на Западе, да и у нас; да, вроде бы знали, но далеко не все хотели верить, вроде бы пропаганда. Но тут – подробнейшие свидетельства очевидца и одновременно исследователя, тут тайное (пусть и известное в самых общих чертах) стало явным. Это был страшный удар по тоталитаризму и за одно это имя Солженицына золотыми буквами должно быть вписано не только в литературу, но и в историю. При всех его возможных неточностях. Но и еще: Солженицын поставил перед собой эпическую задачу понять и объяснить: «Что  случилось с Россией? Как такое могло произойти? Почему победили большевики?» Вопрос, на который есть много простых ответов (и я эти ответы попытаюсь формулировать ниже), но ни один из этих ответов не внушает оптимизм и… не кажется достаточным. Тем интереснее опыт художественного исследования, предпринятый Солженицыным, но едва ли широко воспринятый обществом. Все же Солженицын нелегкий писатель. Его авторский метод, его замах – далеко выходят за пределы традиционной литературы. Он решает намного более широкие задачи…

 

 

Этот вопрос мучает меня давно. В самом деле, ни в одной из четырех дооктябрьских государственных дум, то есть в результате пусть и не пропорциональных, по отдельным куриям, но зато честных, без нынешних политтехнологий и административного ресурса (это была еще зародышевая демократия) выборов, большевики не имели сколько-нибудь значительной фракции. Симпатии большинства избирателей Российской империи устойчиво были на стороне кадетов (конституционных демократов) и эсеров (социалистов-революционеров), но никак не социал-демократов, тем более не большевиков. Этот факт позволяет сделать два очень важных вывода. Первое: вовсе не глуп был российский избиратель, он четко понимал свои фундаментальные интересы. И вывод второй: у большевиков-ленинцев не было ни малейшего шанса прийти к власти посредством мирных, демократических выборов. Максимум, на что могли они рассчитывать, это стать одной из парламентских партий. Их единственным шансом были потрясения: война и смута, как в начале XVII века.

Несколько лет назад мне попалось в руки исследование, где сделаны были примерные расчеты: большевиков во время Гражданской войны поддерживали примерно 20% населения и примерно столько же, белых. А где же остальные 60%? Вот это, крайняя фрагментация российского общества – по социальному и национальному признаку – и сыграло на руку большевикам. Ведь 80% населения в разной степени были против них.

Российская империя как минимум с 70-х годов XIX века была беременна революцией. В стране постоянно возникали разного рода организации, кружки, союзы, объединения, но, главное, все шире росло недовольство. Царская власть крайне запоздала с реформами, она до конца избегала диалога с обществом и в результате теряла поддержку. Полуреформы при Александре II (Э. Радзинский сравнивает его с двуликим Янусом, одна голова которого была повернута вперед, а другая назад), затем «закручивание гаек» при Александре III и, наконец, совершенно страусовая позиция при Николае II – время было потеряно, абсолютная монархия становилась всё большим анахронизмом. Наступила – задолго до 1917 года – фрагментация общества; в последние свои десятилетия царская власть опиралась в основном на традиции,частично на дворянство, духовенство и наиболее отсталые, маргинальные и черносотенные слои общества. А противостояли власти, в разной степени и разными средствами, прежде всего интеллигенция и буржуазия, однако все большее недовольство зрело и в нижних слоях общества, что и проявилось во время революции 1905 года. Плюс ко всему так и не решенный, но чрезвычайно болезненный аграрный вопрос. Реформа Столыпина лишь в некоторой степени сумела снять напряжение. Его гибель стала величайшей трагедией для России, предвестием общенациональной катастрофы.

Именно этот предшествующий раскол российского общества и оказался решающим в годы Гражданской войны. Большевикам в основном противостояли монархисты, дворянство (офицерство), казачество; между тем произошел «провал центра», центристские силы и правые (монархисты) так и не сумели наладить прочный союз против общего врага. К сожалению, ни у белых, ни у центристов не оказалось мудрых и авторитетных лидеров, чтобы создать коалицию и, лучше, новое временное правительство. Лидеры белых, адмирал Колчак и генерал Деникин, считали себя только военными, но не политиками, лидеры кадетов отправились в эмиграцию, заключить союз с эсерами белые не могли (имело место лишь ситуационное сотрудничество); одним словом, красные со всеми своими противниками сражались по очереди.

Фактор вождей. У красных Ленин и Троцкий. Ленин осуществлял общее, а Троцкий военное руководство. Равноценных фигур у белых не оказалось. В условиях распада старого  царского аппарата большевики сумели создать новый, сумели провести мобилизацию, значительно превзойдя в этом белых. Но важнейший фактор победы большевиков – демагогия. Едва захватив власть, они приняли декреты о мире и о земле. Руководители большевиков знали, что их переворот неизбежно приведет к Гражданской войне (во время которой страна понесла в 10-12 раз бóльшие жертвы, чем на всех фронтах Мировой войны), но они упорно твердили о мире («Мир хижинам, война дворцам»), обманывали наивных, неграмотных людей; твердили о диктатуре пролетариата и о власти рабочих, провозгласили 8-ми-часовой рабочий день, который долго потом не соблюдался. Своей демагогией они сумели привлечь на свою сторону значительную часть рабочих, особенно неквалифицированных.

И крестьян они обманули тоже. Даже больше, повязали кровью. Провозгласив «Земля крестьянам», они отдали крестьянам помещичью землю, которая им (большевикам) не принадлежала, и тем самым подтолкнули крестьян не только брать землю, но и грабить и жечь усадьбы и убивать вчерашних помещиков. Это был очень коварный и хитрый ход: крестьяне стали бояться белых, боялись их мести, боялись расплаты за свои грабежи, но и белые офицеры, дворяне – они тоже не готовы оказались к союзу с крестьянами. Отдать крестьянам землю пообещал только генерал Врангель, но было уже поздно. Скорее всего крестьяне об этом даже не узнали.

Удивительная вещь. Многие десятилетия большевики проводили чрезвычайно жестокую, грабительскую политику в отношении деревни. И в годы военного коммунизма (1918-1921), когда у крестьян отбирали продовольствие продотряды, и позже, и в годы коллективизации крестьяне много раз восставали, тысячи крестьянских восстаний происходили в России и в республиках, но никогда не было союза крестьян и белых. Воистину, Ленин и иже с ним прекрасно усвоили лозунг «Разделяй и властвуй». И – властвовали.

Та же картина и с национальным фактором. Время показало, что политика белых и красных принципиально не различалась в национальном вопросе. Деникинцы честно выступали за «единую и неделимую» империю. Именно это заставило их противостоять и петлюровцам в Украине, и кавказским народам, добивавшимся независимости, а красные главные свои силы направили против белых. Они знали, что разгромив белых, легко справятся поодиночке, используя оружие и демагогию, и с петлюровцами на Украине, и с грузинскими меньшевиками, и с дашнаками, и с мусаватистами, и со всеми другими. Выйти из империи сумели только финны, поляки (после войны с Советской Россией) и прибалты.

Наконец, очень важный фактор: большевики контролировали главные промышленные центры страны, столицы. Между тем Москва была и есть крупнейший железнодорожный центр, что позволяло красным перебрасывать войска с фронта на фронт, разбивать  противников поодиночке. Колчак и Деникин, как известно, не сумели скоординировать свои военные операции. И, наконец, все основные военные заводы оказались у большевиков.

Но было еще два важных фактора победы большевиков. Белые рассчитывали на помощь Антанты. У них имелись для этого все основания. Россия, и в лице царя¸ и в лице Временного правительства, и белых генералов до конца выполняла перед союзниками свои обязательства, в то время, когда большевики разлагали армию и выступали в качестве агентуры Германии. Но помощь Атланты оказалась крайне незначительной.  Другой фактор – это вечные комплексы русской интеллигенции, ее рефлексии, ее чувство вины перед простым народом. «Народ всегда прав», «Народ не может ошибаться» - из-за этих рефлексий многие образованные и героические русские люди не захотели взять в руки оружие, самые талантливые генералы, как, например, Брусилов, не стали воевать против красных. Мало того, Красная армия побеждала под руководством бывших царских генералов и офицеров, вроде Тухачевского, которые позже были расстреляны. Ну, в самом деле, не бывший же унтер-офицер Буденный, безусловно храбрый и отменный рубака, но совсем не стратег (что и выявилось во время ВОВ) и не бывший слесарь Ворошилов руководили войсками. Этих людей выдвинул Сталин, потому что они нужны были ему в борьбе за власть.

Наконец, очень важную роль сыграл террор, запугивание населения. Они не просто убивали людей массами, они запугивали народ. Жесточайший террор – это было очень эффективное средство удерживать народ в повиновении: и во время Гражданской войны, и позже в течение нескольких десятилетий. Жесточайший террор – это вовсе не прихоть и не дурной характер Сталина, это   и х   метод.  В с е   дозволено.  Цель оправдывает средства.  Вот только со временем забылось, ради какой великой цели, потому что их цель оказалась обыкновенной химерой. В послесталинский период террор стал слабее, страна держалась на сталинском страхе вплоть до самой перестройки.  Террор и безудержная, монопольная пропаганда.  Собственно, террор и пропаганда – это было то, что делало очень похожими советский, ленинско-сталинский режим в СССР и нацистский режим в Германии. Страна распалась, как только рассеялся страх, Советский Союз прежде всего не выдержал даже первую, даже наивную демократию.

Подвожу итог: можно назвать еще ряд причин, почему победили большевики, но душа не лежит, потому что выходит, что историю очень часто делают не народ, не большинство, не самые умные и образованные, не самые порядочные, не прекраснодушные люди, какими были первый премьер-министр Российской Республики толстовец князь Львов или образованнейший Милюков (профессор, историк, публицист, лидер Конституционно-Демократической партии, Министр иностранных дел Временного правительства), а кучка пассионарных негодяев.

 

 

Я могу ошибаться, но, вероятно, после недолгого периода диктатуры страна вернулась бы к республиканской форме правления. Состоялось бы Учредительное собрание, прошли выборы и Россия превратилась бы в демократическую республику. А дальше европейский путь.

Удержала бы Россия периферийные народы? Думаю, что скорее нет. Но и эти народы в 20-е – 30-е годы создали бы в разной степени демократические национальные государства. Разве что в Центральной Азии авторитарные режимы. Зато с большой вероятностью сохранилась бы Антанта и не было бы Второй мировой войны, у Гитлера не было бы никаких шансов, а нынешнее население Российской Федерации приближалось бы к 250 миллионам.

 

 

Знаем ли мы свою историю? Свое прошлое? Куда мы летим и где, на какой аэродром мы хотим приземлиться? Кто мы? Наследники красных? Белых? Между ними? Кто наши герои и антигерои? Мы долго верили в революцию (пусть не все, но большинство). И были рабами, даже не осознавая свое рабство. Мы перестали верить – и стали свободными? Настало иное время? Новое время – новые оборотни?

В самом деле, не пора ли нам вынести общий вердикт, официальный? Кто его может вынести? Демократический, свободно избранный парламент? Международный суд? Ведь состоялся же Нюрнбергский процесс! Решение Конституционного суда – это было половинчатое, исключительно тощее решение.  Что у нас есть, кроме Победы? Но,  как написал я несколько лет назад в своем романе «Идентичность» (цитирую по памяти): «Победа над злом совсем не означала безусловную победу добра».

Связано ли прошлое с настоящим? Безусловно. Нельзя начать жизнь с чистого листа – ни отдельному человеку, ни целой стране, ни народу.

Кем был Ленин? Немецким шпионом, как писали о нем газеты в 17-м году? Агентом влияния? Последним оружием Вермахта? Международным авантюристом, фанатиком и русофобом?! Странным образом, когда из всех государственных телеканалов льется «патриотизм», мумия Ленина по-прежнему тихо лежит в Мавзолее! Коммунисты были куда как решительнее! В одну ночь они вынесли Сталина из Мавзолея и убрали его языческие статуи – в каждом городе, в каждом поселке по всей огромной стране. А тут… 30 лет, как страна отреклась от ленинизма; 30 лет, как у нас рынок – и в каждом большом городе, а может и в малом, стоят его статуи (и он указывает нам, куда идти?!) и в каждом городе есть улицы его имени…

… Улицы Ленина, Октябрьской революции, Кирова, Калинина, Удальцова, Дмитрия Ульянова, Марии Ульяновой, Фрунзе, Буденного, Ленинградская область, Свердловская, Кировская, Калининград – удивительный мартиролог «святых» кровавого режима. Но ведь есть и улицы Землячки, этой «фурии красного террора» (А. Солженицын) и Белы Куна, и «заезжей бабешки» Инессы Арманд. Мы будто все еще живем в той стране,которой уже нет, под красным знаменем, будто все еще  строим коммунизм. И в мавзолее, в этом языческом капище квази-религии человекобожества, все еще лежит разлагающаяся мумия.

Но если мы уважаем свою историю, если всех хотим примирить и со всеми примириться, склеить историю, которую склеить невозможно, то где же улицы Колчака, Деникина, Врангеля? Я вовсе не сторонник белогвардейцев, я не сторонник монархии, но разве не справедливо воздвигнуть памятники тем, кто пытался спасти Россию, кто до конца исполнял свою присягу и долг? Разве не справедливо будет поставить памятники жертвам (а жертв – миллионы) бесовства, на десятилетия охватившего Россию, и в конце концов закончившегося крахом? Хорошо, что не новой Гражданской войной.

Мы многие годы боремся с терроризмом. Но… В честь террористов у нас названы десятки улиц и площадей. Мне хорошо запомнилось, что именем цареубийцы Желябова названа улица в Ленинграде рядом с Зимним дворцом. Я посмотрел в интернете. Улице в Санкт-Петербурге вернули ее прежнее название: Большая Конюшенная. Однако оказалось, что улицы, названные в честь цареубийцы Желябова, есть в Брянске, Иркутске, Кисловодске, в Красноярске, Можайске, в Павловске, в Таганроге, в Твери, в Оренбурге и целых четыре улицы Желябова в Крыму, где он родился. Это как? В честь убийцы царя-освободителя и реформатора? Воистину, все смешалось в нашей нелепой истории.

Я продолжил свои изыскания. Оказалось, что улицы, названные в честь другой организаторши убийства Александра II, Софьи Перовской, есть в очень многих городах России, что Софья Перовская – исключительно популярная героиня и сегодня.

Еще один террорист, Степан Халтурин – он произвел взрыв непосредственно в Зимнем дворце. Царя он не убил, зато погибли 11 героев-солдат, отличившихся на русско-турецкой войне, и еще 56 солдат было ранено. И вот в честь этого террориста назван был город (переименован в 1992 году), городской район, ему установлены памятники, был посвящен фильм, в его честь названо множество улиц по всей России, в том числе и в Москве (ул. Халтуринская), а также в бывших союзных республиках (все сохраняется до сих пор); наконец, в свое время в его честь сделан был горельеф в кабинете Ленина в Кремле. Вот какая честь преступнику и террористу!

Особая статья, Войков. О переименовании ст.метро Войковская споры идут уже много лет. Что же, «заслуженный» революционер, за ним стоит участие в двух терактах, руководство реквизициями и репрессиями против предпринимателей и крестьян на Урале (в Екатеринбурге-Свердловске), косвенное, но очень серьезное соучастие в убийстве царской семьи и в сокрытии улик преступления, позднее, соучастие в распродаже за рубеж сокровищ императорской фамилии, Оружейной палаты и Алмазного фонда – обыкновенная биография среднего «беса». В 1927 году его настигла заслуженная кара в Варшаве; похоронен в Кремлевской стене. В ответ на убийство Войкова большевистская власть бессудно казнила в Москве в ночь с 9 на 10 июня 1927 года (они всегда казнили ночью) 20 представителей знати поверженной Российской империи. Согласно справке в интернете имя этого ничем не примечательного, кроме злодейств, человека носят аж 131 улица в России, в Казахстане, в Украине и Беларуси и еще 2 шахты и металлургический завод. Это что же за вакханалия такая, перезахоранивать останки царской семьи, произносить покаянные речи, осенять себя крестным знамением и – трепетно хранить память об их убийцах?! О террористах! Тут, вне всякого сомнения, совершенно очевидна двойная мораль!

… Словом, кровавые пятна нашей истории проступают повсюду, куда ни кинешь взгляд, и нет у нас, кажется, ни малейшего желания покаяться (речь идет не о чьем-то личном покаянии, а об  официальном признании и осуждении совершенного, системы в целом),не видно настоящего желания стереть эти пятна. Бесовщина продолжается…