Леонид Подольский. "Финансист" М.: «Вест-Консалтинг», 2023-2024
«Финансист»? Знаем, конечно, отличный роман! Главный герой решает уехать в Чикаго, чтобы там осуществить несбывшуюся мечту — стать финансовым воротилой… Стоп-стоп, это из другого — одноименного романа, в котором действие происходит за океаном. У нас теперь свой «Финансист» имеется, и новый герой в суровых обстоятельствах. Автор этого эпического произведения — Леонид Подольский, действие происходит в новейшей российской действительности, речь идет о «смутном времени» — развале СССР и зарождении русского капитализма.
Авторская провокация удалась: так и хочется узнать, что за история развернется в России в 1992–1994 годах. Кстати говоря, полномасштабного произведения по мотивам развития постсоветской России до сих пор не было создано. А пора бы: поколение тридцатилетних знает об этих событиях только со слов своих родителей, дети «нулевых» часто понятия не имеют о том, почему противостояние у Белого дома в Москве закончилось трагедией. Да и нам, рожденным до подписания Беловежских соглашений, полезно перечитать, не для того, чтобы лишний раз воротить прошлое. А для того, чтобы с удивлением оглянуться назад: надо же, выжили, справились, детей подняли, а ведь слом эпох — время, интересное для литератора, но очень трудное для обывателя. Не зря древнекитайское проклятье звучит так: «Чтоб вам жить в эпоху перемен»…
Вспомнить придется многое. Двухтомный роман не получится «проглотить» за выходные. Эта книга написана обстоятельно. Автор подробно показывает приметы времени, и каждый, у кого есть капелька воображения, может себе представить размах притязаний стремительно формирующейся новой элиты: «Закончились курсы торжественным вечером в Доме туриста на Юго-Западе. Вручали дипломы финансовых брокеров, пили шампанское, водку и коньяк, заедая красной и черной икрой, устрицами и хамоном, импортными колбасами, сырами, бужениной, стол ломился от горячих и холодных закусок, от клубники, винограда и ананасов — большую часть продуктов доставили из валютного магазина, в обычных по-прежнему было пустовато. То было, как громогласно провозгласил президент "Марки" Павел Волоцкий, торжество новоиспеченной буржуазии, вернувшейся и победившей, на сей раз навсегда».
Молодое государство вступило в эпоху ничем не сдерживаемого, дикого капитализма. Сопровождалось это изрядным скептицизмом: куда идем-то, что делать будем? Так, Игорь, главный герой романа, смотрит телевизор с недоверием, но его товарищ, куда более дальновидный, сурово изрекает: «Приватизацию не отменят. Это и х приватизация. Красных директоров. Покричат, поторгуются и сойдутся в цене. Советская власть кончилась». Статичная картина мира главного героя начинает рушиться.
Трансформации подвергаются как события, так и тот, кто о них повествует. Так, описывая механизм известной финансовой пирамиды, автор вкладывает в уста Игоря неподдельное сомнение в успехе этого дела: «Это что же, государственная пирамида? Если один выпуск гасить за счет другого, они же скоро перестанут приносить прибыль. Увеличивать размеры траншей до бесконечности невозможно. А что потом? Все обрушится? — он еще не знал слово “дефолт”». Однако позже Леонид Подольский упоминает, что Игорь не просто выкинул идею быстрого обогащения из головы, а «скорее, на время забыл» о ней. Сомневался в успехе, но присматривался: а вдруг получится? Что ж, вся страна этим «болела», как вспомнишь, так страшно становится от масштабов приватизации…
Дальше — больше. Намечается и осуществляется афера в медицинском кооперативе, где работает главный герой: «Вот тогда и заработала эта схема, которой Игорь очень гордился, “вечный двигатель с высокой оптимизацией”: купив партию метандростенолона на “Акрихине”, Игорь продавал ее за доллары или марки, большая часть валюты оставалась у него, другую же часть он обменивал у коммерсантов на безналичные рубли, за что те доплачивали двадцать пять процентов и всю эту сумму перечисляли кооперативу. Безналичные рубли снова шли на “Акрихин”, и Игорь получал новую партию. По бумагам, Полтавский будто бы продавал коммерсантам стройматериалы, а закупал их у физических лиц». Схема понятная, прибыль гарантированная. Что из этого выйдет — сами понимаете…
Так начинали сколачивать капиталы, и в предлагаемых обстоятельствах это было едва ли не единственно верное решение, чтобы не умереть с голоду… Развивая сюжетную линию, автор попутно знакомит нас с исторической эпохой, что называется, «с полным погружением». Произведение, созданное на стыке романа и исторической хроники, знакомит читателя даже с такими неприглядными маркерами времени, как названия екатеринбургских преступных группировок, державших в страхе весь город. И если слово «разборка» молодежь еще понимает, то для расшифровки названий первых коммерческих банков Новой России, писателю приходится по ходу произведения давать обширные сноски. Удивительно, как удается автору, углубляясь в исторический экскурс, продолжать повествование: подробности передела государственной собственности частными лицами, фамилии, имена, экономические термины — все это затягивает читателя, а Игорь меж тем знакомится все с новыми и новыми предпринимателями… Перед нами медленно разворачивается масштабное историческое полотно, со сложным сюжетом и множеством событий. Роман-эпопея Леонида Подольского — это попытка исчерпывающего взгляда на историю новой России: ничего не забыть, ничего не упустить, показать жизнь такой, какая она есть. Яркое, живое изображение социальных катаклизмов заставляет читателя поежиться: мама дорогая, в какое время довелось жить. И главному герою несладко: «Но ведь рэкетиры никуда не денутся. И он же отлично знает, что <...> нельзя доверять. Вообще никому нельзя».
Изображаемая действительность не вызывает у писателя радости. Размышления главного героя подчас тягостны. И читать их вдвойне тяжелее, когда знаешь: точно такие же невеселые думы одолевали в свое время родителей — как прожить день, если цены, отпущенные в «свободное плавание», растут час от часу? Отпуск цен являлся первым пунктом программы неотложных экономических реформ Бориса Ельцина, а дальше — массовые сокращения, безработица, бедность… Что же в итоге? Главного героя основательно потрепала жизнь: «А он сам? Он тоже сильно изменился и стал хуже. Стал более опытным и более мудрым, но он больше не любил людей. Он устал и разочаровался. Когда-то он прочитал, что бывшие идеалисты с годами становятся самыми ярыми пессимистами, и что розовые очки такие люди со временем меняют на черные. Так вот, именно это с ним и происходило, и он не знал — надолго или навсегда? Правда, это не только с ним происходило: выживание никого не делает лучше». К сожалению, это правда. Сохранить себя как личность, не отказываться от высоких устремлений, продолжать любить жизнь, несмотря ни на что — это значит жить, а не выживать. Но такое под силу только человеку, имеющему твердую «систему координат» — мировоззрение, устойчивую жизненную позицию, а также смысл жизни — «стержневое» свойство личности, которую не сломают социально-экономические потрясения. У Игоря же, как сейчас говорит молодежь, «все сложно»: «Игорь больше не обольщался: он давно понял, что капитализм — не самая добрая система, а в постсоветской России — особенно. Он знал, что волчье время продлится еще долго. Но выбора не оставалось: нужно работать, нужно начинать все сначала, идти на новый круг. Он мог надеяться только на себя». И это правильно, это единственно верная установка выжившего, которую Леонид Подольский транслирует нам через своего персонажа. Нет очарований — нет и разочарований. Не мы такие, жизнь такая. Эту книгу наверняка оценят как «дети девяностых», так и все те, кому небезразлична судьба России, кто согласен с высказыванием Джека Таннера: «Ничто не могло бы больше дискредитировать капитализм, чем решение русских его испробовать».
Ольга Ефимова
Источник материала: Интернет-портал "Литературные известия", 2024, №3 (225).
