Эта книга наполнена смыслом и символами. Рабочее название романа было весьма бесхитростно: «Еврей». Многие произведения разных авторов могли бы иметь такой «кассовый» заголовок. Окончательное более удачно, оно оставляет плацдарм для серьезных размышлений. Действительно, можно согласиться с автором: роман Леонида Подольского об утере и обретении идентичности. Впрочем, роман имеет много смыслов и линий, каждый читатель может найти в нем свое. Это роман о России, об Израиле, о человеческих судьбах, об истории, о древней Хазарии, о демократическом движении… Можно назвать еще ряд тем. Но все же эта тема – об утере и обретении идентичности – главная.
Какую схожесть имеет в виду автор, с кем отождествляет он главного героя? Догадаться не трудно, писатель дает своему герою собственное имя и отчество. Сходны, хотя отнюдь не тождественны, и многие страницы обоих биографий.Леонид Григорьевич Вишневецкий –одна из ипостасей автора? Хотя, один ли в романе «Идентичность» главный герой? Параллельно в романе речь идет о тысячелетней судьбе еврейского народа в целом, о его истории с древнейших времен, о его исторических связях с русским. Роман, иллюстрирующий различные грани этих отношений, насыщен самыми разными, порой сентиментальными, трогательными до слез эпизодами. И даже реконструкциями истории.
Леонид Подольский в прошлом ученый, научный сотрудник, кандидат медицинских наук. В его романе немало научного: история, вплоть от древних веков до нашего времени: древняя Русь, древняя Хазария, истории иудаизма, популяционная генетика, иудаика. Но нужно отдать должное Подольскому: научные знания он излагает очень легким языком, захватывающе интересно. Подольский вообще отличается чрезвычайной легкостью и изяществом языка. В сочетании с огромной эрудицией.
Пришедшее на смену первоначальному заглавию новое напрашивается на расширительное толкование. Идентичность, тождественность, полное сходство… Кого с кем? Видимо, несмотря на все отличия, автор идентифицирует своего героя с российским человеком в его лучших проявлениях.
Произведение развивается в двух параллельных плоскостях: глобальные исторические события переплетаются в нем с частной, личной жизнью. Иной раз создается впечатление: глобальное, историческое волнует автора больше. Это не случайно: в полотне подобного масштаба эпоха зачастую выходит на первый план.
Роман Подольского полемичен, в нем предлагаютсяразные версии тех, либо иных событий, ставших уже достоянием истории, однако до сих пор не оставляющих людей равнодушными. В частности, он с открытым забралом и весьма успешно вступает в полемику и с Львом Гумилевым, и с Игорем Шафаревичем, отстаивает существование единого еврейского народа. У автора заметно большое желание с максимальной подробностью описывать исторические события, причем происходившие по всему миру, в том числе показать, как и откуда росла юдофобия. Однако в какой-то момент сам же боится перегрузить повествование чрезмерными подробностями и оттого сбивается на скороговорку. Правда, затронув тему кратко в основном тексте, Подольский отыгрывается в многочисленных примечаниях. С одной стороны, это помогает читателю глубже войти в тему, узнать немало интересного. С другой, изрядно тормозит чтение. Похоже, в этом принципиальная позиция писателя. Для Подольского литература – не развлечение, не легкое чтиво, но – художественная история. Подольский пишет для серьезного, вдумчивого, кропотливого читателя. Недаром в качестве образца он называет «Войну и мир», Льва Толстого, Достоевского, Гоголя. Автор, несомненно, любознателен и хочет поделиться своим знанием с читателем. Так возникает сцена в Вильнюсской синагоге, когда случайно встреченный синагогальный староста читает главному герою и его жене целую лекцию по истории иудаизма. Впрочем, разговор действительно трогательный и интересный. И поучительный.
Автор старается быть объективным. Хотя его взгляды очевидны, автор явный либерал, однако достается на орехи и демократической оппозиции, к которой Леонид Подольский относится с немалой иронией. Тут, впрочем, не просто ирония. Автор пытается понять и объяснить, почему демократы в конце концов потерпели поражение. Словом, хождение главного героя в это самое демократическое движение, в политику, оказалось недолгим и неудачным. Автор и его герой – кажется, оба – одинаково разочаровались и в демдвижении, и в народе.
В своем романе Подольский щедро использует фольклор, приводит много анекдотов, бытовавших в брежневскую эпоху. Они, эти анекдоты, были хорошо известны людям разных социальных слоев, горожанам и сельским жителям. Наверное, их и сейчас хорошо помнят те, кому за пятьдесят. Помните: «При Брежневе, как в самолете: тошнит, а выйти нельзя». Или «София Лорен спрашивает генсека: «Леонид Ильич, почему вы не отпускаете людей на свободу?». «Ах, плутовка, - смеется тот, - неужели захотела остаться со мной наедине?».
Недавно автору романа стукнуло 70. Основное действие «Идентичности» происходит примерно в этом временном отрезке, в хорошо знакомые писателю годы советского и российского прошлого. Чего писатель не видел сам, узнал из рассказов близких, друзей. Есть и экскурсы в прошлое, но все же большинству событий он был свидетелем. Это позволяет считать роман отчасти автобиографическим. Однако принципиальная разница между автором и героем имеется: Леонид Вишневецкий из романа в конце концов покинул страну, уехал в землю обетованную, а писатель-очевидец – остался.
О романе Леонида Подольского можно спорить. С чем-то можно не соглашаться. Но, несомненно: «Идентичность» стоит прочесть. Это – один из самых ярких и необычных романов в современной российской литературе.
