Леонид Подольский. Инвестком: роман. – М.: У Никитских ворот, 2021. – 664 с.
Роман Леонида Подольского «Инвестком» – книга подробная, добросовестная и яркая. И весьма неожиданная в наше время. В чём же эта художественная самобытность, которая если не сминает читателя, то затягивает глубоко и долго не отпускает? Конечно же, в дерзновенности самого замысла. Эпоха, которую все мы пережили после СССР, всё ещё нами переживаема и как будто не предполагает такой объективной и сильной оптики. В чести сюжеты более частные, все едины в том, что время эпопеи ещё не пришло. Но Подольский идёт в разрез с этой тенденцией. Он не только замахивается на огромный роман с почти бессчётным количеством персонажей, он ещё и заявляет, что это последняя, пятая книга пока не завершённого гигантского романного цикла. Поначалу это шокирует, но потом понимаешь, что здесь кроется глубокий смысл. Описываемое время столь кривое, что, только отматывая его назад, можно и разобраться в нём, и попытаться воссоздать те исконные черты, что так исказились и в медийном, и в оценочном пространстве. «Инвестком» – это действительно зеркало времени.
Ход, который призван скрепить всю композицию, весьма классичен. Всё сюжетное движение проходит через судьбу главного героя – Игоря Полтавского, человека интеллигентного, образованного, вынужденного заниматься риелторским бизнесом, поскольку в новой России его знания никому не нужны. Можно было бы предположить здесь разрез трагедии, но автор не идёт по ожидаемому пути. Полтавский – это глаза читателя. Его глазами мы видим мир – бурный, меняющийся и, увы, полный криминала и несовершенства. Каждый продавец и покупатель квартир и каждая жертва мира чистогана – это отдельная судьба, отдельная боль, отдельный образ будущего, далеко не всегда счастливого.
Как и положено, в романе несколько линий, и все они сплетены искусной рукой. Это далеко не каждый раз сюжетные переплетения саги с событийным перемещением персонажей. Так, например, мы видим, как развивается риелторское дело от продажи так называемых неприваток во всём полузаконном многообразии схем до появления огромных корпораций, где люди, вынужденные играть не по своим правилам, корёжат себя. Впрочем, эти люди, как правило, тоже далеко не ангелы. Подольский демонстрирует доскональное знание предмета, о котором пишет. Вся система подана в деталях, с подробностями, с цинизмом и риском, с неизбежным предательством там, где деньги выше всего и вся. Динамично развивается и характер самого главного героя. Автор тонко подмечает, как каждая встреча, каждое событие формирует Игоря Полтавского, меняет его отношение ко времени и людям, заставляет его то искать себя, то отдаляться от цели самопознания. Несмотря на то что Полтавскому отведена роль наблюдателя и он почти идентичен образу автора, перед нами тем не менее натура гибкая, лабильная, быстро меняющаяся и при этом живая. Образ Игоря Полтавского – это своеобразная мозаика, которую читатель складывает вместе с автором в весьма прихотливом порядке. Интересно, что время в развитии этого образа не линейно. Подольский выстраивает впечатления и воспоминания героя в таком порядке, в котором они формировали его личность, а не в хронологическом. Наблюдать за этими метаморфозами увлекательно и познавательно. Не всегда живущие в одно время видят одно и то же. Игорь Полтавский – это живущий рядом с нами человек, и его житейские треволнения легко коррелируются на судьбы его ровесников, коих среди читателей этой книги, уверен, будет много. Значимым контрапунктом становятся судьбы людей, с которыми главному герою выпадет общаться на страницах романа. Подольский не боится останавливаться на многих из них пленительно подробно. Он хорошо понимает, что нет ничего более интересного и в жизни, и в литературе, чем сам человек во всей своей парадоксальности. Однако Подольский ставит перед собой и высшую цель. Из множества портретов, характеров, судеб он складывает портрет отнюдь не идеального общества, явно следуя заветам отечественного критического реализма.
1991 год разломал многое, многих вынудил жить не так, как им было предначертано раньше. Всё это Подольский пропускает сквозь себя. Его высшая объективность в том, чтобы не только показать этот людской надрыв, но попробовать найти выход для каждой отдельной души. Образы в романе, вне зависимости от их сюжетного места, – все яркие, а порой душераздирающие, особенно когда речь идёт о беженцах из Таджикистана, Абхазии и других мест, враз потерявших свой уют, родные гнёзда и очаги. Тема социальной неустроенности в романе Подольского очень тесно переплетается с темой геополитической катастрофы, которая всё ещё кровит.
Этот роман почти невозможно пересказать. Он входит в тебя целиком и остаётся вне буквенного и смыслового уровней, ярким метафизическим впечатлением. Хочется пожелать автору нести свой крест до конца. И закончить все романы из задуманного цикла. Хочется возвращения героев в читательскую жизнь как можно скорее.
