Роман «Инвестком». Отрывок 2 Леонид Подольский. Официальный сайт

Итак, в строго назначенный час в сопровождении Кулика, который, показалось Игорю, отчего-то заискивал перед лектором, появился главный идеолог «Инвесткома» – толстопузый, криво- и коротконогий, рябоватый, рыжеватый, с узким лбом, маленькими глазками, огромным носом и сразу с несколькими перстнями на коротеньких жирных пальцах. Но самое яркое впечатление – жопа. С каждым шажком она колебалась от собственной тяжести. Размера эдак не меньше восьмидесятого. Судя по виду, еврей. Игорь, генами что ли, потому что тоже был евреем, или по сильно измятому, мешковатому костюму, почуял в Разбойском, такова была фамилия лектора, какую-то неистребимую, даже нарочитую, местечковость. Притом сразу видно, плут. Одним словом, Шейлок[1]. Очень обаятельный, жовиальный, как говаривал Бабель, и вместе с тем донельзя уродливый Шейлок. Каким, собственно, Шейлок и должен быть.
– У вас, мне сказали, отстающее отделение, – начал Шейлок-Разбойский; впрочем, это позже Игорь поименовал его Шейлоком, тогда же присутствовало лишь лёгкое любопытство, – руководство «Инвесткома» послало меня научить вас делать настоящие деньги. Из всех искусств – это самое главное. Не кино, как, если вы помните, говорил Ленин, а именно – делать деньги. Большие деньги. Нас учили в прошлой жизни, что всё зло в мире – из-за денег, из-за презренного металла. Что из-за денег люди ненавидят друг друга. Что надо устранить деньги и сразу наступит рай на земле. А сами в это время посылали зэков на золотые и платиновые рудники, продавали из-за денег сокровища Эрмитажа, открывали в Швейцарии тайные счета партии. Деньги партии и сейчас работают, есть уполномоченные люди, а может, и лежат где-то. Счета за границей. Никто не знает, сколько этих денег и где они. Есть красные олигархи, выросшие на деньгах партии. Может быть, не самые видные, но зато их много. Последний, кто знал про деньги КПСС всё – Николай Ефимович Кручина. Выпал с балкона собственной квартиры на пятом этаже сразу после ГКЧП. Вы верите, что он свалился сам? А ведь он унёс с собой тайну. Тайну миллиардов долларов, которыми кто-то распоряжается. Я так думаю, вернее, слышал от умных, знающих людей, – поправился Разбойский, – что ГКЧП устроили специально, из-за больших денег. Не поделили и устроили оперетку…
Помните, писали «жёлтый дьявол», «золотой телец» – это и есть Бог, которому тайно, стыдясь, всегда поклонялось человечество. Лгали, стыдились, а поклонялись. Потому что деньги – вот он, Бог. Свобода – это когда поклоняются деньгам, а не усатым вождям…
Вот вы думаете, Советский Союз развалили демократы, Ельцин. Да ничего подобного. Кишка тонка. Советский Союз развалил КГБ, потому что гэбисты решили его приватизировать. Вам и не снилось, какие деньги вывозили в последние годы перед крахом… Вся наша жизнь крутится вокруг денег, вокруг прибыли… как Земля вокруг воображаемой оси… Мир так устроен…
Знаете, почему Бог изгнал Адама и Еву из рая? Потому что они вкусили от древа познания и увидели, что Бог любит деньги как простой смертный, что он жадный. А Бог был лицемером.
Я вам так скажу: деньги – это главное. Всё остальное можно купить. Деньги сделали обезьяну человеком. И продолжают делать. Помните поговорку: «Без бумажки ты букашка, а с бумажкой – человек». Только на месте бумажки из ДЕЗа, или откуда-нибудь ещё представьте толстенькую пачку зелёненьких купюр.
Я за что люблю современную Россию, – продолжал Разбойский, – за то, что мы перестали лицемерить. От рабочего до министра всем нужны деньги.
Почему-то в «Миэле» давно поняли, – подошёл к главной своей теме лектор, – что надо делать деньги, деньги, деньги. А мы всё ещё занимаемся благотворительностью. Жалеем бабушек-дедушек. С каждой сделки в «Миэле» получают десять тысяч баксов, – Разбойский остановился, обвёл взглядом зал, убедился, что никто не спит и все внимательно слушают, удовлетворённо хмыкнул, поднял вверх свой толстенький, пухленький палец и повторил, слегка возвысив голос, – десять тысяч зелёных. Я подчёркиваю: десять тысяч баксов. Зелёненьких. Хрустящих. С Бенджамином Франклином. А у нас в «Инвесткоме» только пять. И то – это в среднем по «Инвесткому». А у вас – не стыдно? За всё отделение пашет один Гейдар. Главный эксперт, главный передовик, главный санитар, наша главная гордость – всё в одном лице. Гейдар, если хотите знать, – не просто риэлтор, пользующийся инвестициями как инструментом. Он – строитель новой Москвы. Москвы XXI века. «Инвестком» именно в такие проекты, как у Гейдара, делает свои инвестиции. Не только потому, что выгодно, но и из идейных соображений.
«Что-то очень мудрёно, – подумал Игорь, – какие-такие проекты? Какие идейные соображения?» – он решил спросить об этом после лекции, но быстро забыл.
– Москва – вы не смейтесь – это город для богатых, даже для очень богатых, – продолжал между тем Шейлок. – В Париже, Лондоне, Нью-Йорке есть специальные районы для бедных и для богатых. Да, отдельно резервации для бедных и отдельно районы для богатых. Совсем два разных города. И в Москве, пройдёт лет десять, будет то же. Полная сегрегация. Зачем какой-нибудь бедной бабушке жить в Москве, да ещё в центре, где метр площади стоит десять тысяч зелёных. Не хватит ей дальнего Подмосковья? У нас разница в доходах между богатыми и бедными намного больше, чем в Америке, я не говорю о Европе. Значит, и жить нам сам Бог велел раздельно. Мы идём к тихому апартеиду. Семнадцатый год не должен повториться. Вы думаете, наши богатые, наши форбсы так безумны, что не извлекли никаких уроков? Нет, они сделали выводы. Есть такая закономерность: революции совершаются в столицах, а побеждают в провинции. Так вот, есть план – в столице не будет бедных, рабочих, никакого горючего материала. Москва станет городом только для богатых. Да и вообще, России – если жить от нефтяной трубы и от газа, – население нужно вдвое меньшее. Бедные, алкоголики – это балласт, который постепенно вымрет.
Разбойский буйно фонтанировал гигантскими проектами. Художественный тип, он, не стесняясь, рисовал свою антиутопию. «Или в самом деле близкое будущее?» – засомневался Игорь. Моментами Игорю начинало казаться, что Разбойский-Шейлок сумасшедший. Есть такие виды нарушений психики, когда бред проявляется в каком-нибудь одном пункте, а во всём остальном человек вполне нормален. Объелся Оруэлла и не переварил. Однако, было ли то, что говорил лектор, действительно сумасшествием или циничной правдой?
Между тем Разбойский продолжал рисовать любимую свою картину:
– Представьте себе огромное ядро в центре. Оно состоит из элиты и суперэлиты-форбсов. Это нефтяные и газовые короли, металлургические и угольные бароны, финансисты, банкиры, крупные чиновники и политики, девелоперы, богатые инвесторы и бизнесмены, телезвёзды, спортсмены, артисты, отдельные учёные, писатели, художники, врачи, успешные риэлторы, депутаты. Форбсы живут внутри Садового кольца, на Золотом острове, Остоженке, в тихих арбатских переулочках, на Золотой миле. Вокруг них вроде оболочки – врачи, учителя для богатых, институтские преподаватели, журналисты, юристы, повара, прислуга, охранники, обслуживающая форбсов интеллигенция, госслужащие рангом повыше. Следующая оболочка – опять обслуга, но помельче: продавцы, учителя, врачи, но не для форбсов, юристы, адвокаты, но не модные, журналисты из оппозиции, писатели, но которых мало кто читает, чиновники помельче или те, что не берут взятки, вернее, те, которым не дают взятки, всякая обслуга для обслуги. И, наконец, самое дальнее кольцо – пролы. Эти в самых отдалённых районах, вроде Бирюлёва и Капотни.
– Кто такие пролы? – поинтересовался у Разбойского кто-то из риэлторов, – пролетарии, что ли?
– Рабы. Читайте Джорджа Оруэлла[2], – подсказал Игорь.
– Можно считать и так, – согласился Разбойский, – пролетарии-рабы, – он сделал характерный жест, пощёлкав себя по горлу. – Их время закончилось.
– Это новая Москва, – продолжил фантазировать Разбойский, – Москва Дерипасок и Прохоровых…
– И Ксении Собчак, – подсказал кто-то с места.
– И Ксении Собчак, – подтвердил Разбойский. – О ней мы как-нибудь поговорим с вами отдельно. Все богатые люди из России и СНГ, – продолжил Разбойский, – покупают недвижимость в Москве, потому что это самые лучшие инвестиции. Вечный двигатель. Пусть стоят пустые кварталы для богатых, с охраной, с обслугой. Современная экономика так устроена, что ей необходимо неравенство и перепроизводство. Пустые дома, всё новые и новые квадратные метры, новые инвестиции… Экономика как велосипедист, – перестанут крутить педали, она рухнет… В Москве процентов десять инвестиционных квартир, а будет больше… Значительно… Чем больше таких квартир, тем выше цена, тем больше прибыль… Один мой знакомый из Казахстана, заслуженный металлург, Герой соцтруда и всё такое… он очень здорово погрел руки на приватизации… Приехал в Москву и купил сразу десять квартир в высотках. Потом поехал в Лондон… Сидит на берегу, то Темзы, то Сены, ест-пьёт, а цены растут. И будут расти…
Новая Москва встанет на семи холмах, отстроится, подобно граду Китежу. Вширь и ввысь. Главная линия «Инвесткома» – всех расселить по своим местам, всем воздать по заслугам и на всех заработать. Форбсам – форбсово, пролам – пролово. Ради этого стоит работать в «Инвесткоме». Стать богатыми как финансисты. Риэлтор – это звучит очень гордо, – провозгласил Шейлок-Разбойский-Мюнхаузен, – у меня есть друзья среди риэлторов, которые купили квартиры в Париже и в Лондоне.
Закончив рисовать картину будущей классовой Москвы, города для инвестиций и супербогатых, поделённой на белые и чёрные районы, Разбойский принялся объяснять, как заработать много денег. Оказалось, что некий его знакомый, то ли сдуру, то ли, наоборот, по заранее досконально разработанному плану, энное количество лет назад вступил в ЛДПР. После успешных выборов, когда спонсорские деньги не были ещё истрачены, новоиспечённые депутаты отправились прожигать жизнь в речной круиз. Приятель Разбойского, естественно, с ними. Вот тут, между пивом, водкой и девочками и настало время нашего героя – он сумел убедить депутатов покупать квартиры в Мокве, причём исключительно через него. ЛДПРовцы на радостях деньги особенно не считали – понятно, что их немалая часть оказалась в карманах дружка Разбойского. Этот дружок со временем так освоился в партии, что даже приглашал Разбойского выпить на брудершафт с самим Владимиром Вольфовичем; он, ни много ни мало, стал личным риэлтором самого Жирика…
– Да что ЛДПР, – продолжал Разбойский, плутовски улыбаясь, – есть ведь и «Единая Россия». Там тоже нужны квартиры. Владимир Владимирович и его друзья, тот же Тимченко[3], - превосходные клиенты. Депутаты из «Единой России» звонят напрямую Козлецкому. Но бывает и мне, иногда, – не смог удержаться оратор.
Шейлок, впрочем, оказался вполне беспринципным. Вслед за «Единой Россией» призвал вступать в КПРФ, поскольку деньги не пахнут и поскольку это партии-сёстры, вышедшие из одного чрева. Ради денег можно молиться даже на Ленина. А уж Зюганов и компартия – эти не настоящие коммунисты, у них просто бизнес такой: делать вид, что защищают пролов.
– Сколько квартир в Москве у Абрамовича? – неожиданно поинтересовался Разбойский. – А ведь каждому олигарху нужен свой риэлтор.
Оказалось, что не только олигархам, но и деятелям искусства, спортсменам, иностранцам. Впрочем, можно и не гоняться за знаменитостями. Один из друзей поклонника Мамоны вместо этого ходил в баню: парился, сидел голый, пил пиво и раздавал визитные карточки, предлагая свои услуги. Вскоре собралась большая компания – наш голенький герой всем помог купить по квартире, а у кого не хватило денег – обменять старую. Другой приятель Мюнхаузена – вообще приятелей у Разбойского, судя по его рассказу, было что песчинок на берегу – любил играть в футбол. Понятное дело, компания там собралась серьёзная, статусная, и этот приятель обеспечил риэлторскими услугами целую армию футболистов.
– А вот ещё пример, – продолжал Разбойский, – рейдер. Этот выселяет алкоголиков из Москвы. Делает благое дело. Очень, кстати, хорошо зарабатывает. И алкаши всегда у него довольны, потому что он поселяет их – хоть в Вязниках, хоть в Петушках, хоть в Орехово-Зуево – недалеко от пивного магазина. Даёт им денег на первое время, но, главное, смотрит, чтобы была компания.
- Как-то на пари, – начал хвастаться Разбойский, переключившись с алкоголиков, – я без труда перечислил сто пятьдесят способов найти денежных клиентов и ещё двадцать пять, как растрясти их кошельки. Но это мало знать, это надо уметь, – заключил он.
– Так что, какое главное качество риэлтора? – спросил вдруг Шейлок.
Все молчали. Разбойский, явно торжествуя, провозгласил:
– Главное для риэлтора вовсе не недвижимость. В недвижимости разберётся каждый дурак. Самое важное качество: компанейский характер. Вам нужен язык без костей и чудовищное бесстыдство. Врать в глаза – вот что вам нужно. Брать деньги и не стесняться. Цыгане – прирождённые риэлторы. Учитесь у них. У нас есть специальные курсы в центральном офисе не только для начинающих, но и для маститых риэлторов. Мы не учим собирать документы. Мы две недели учим наглости. Только наглости. Психологические тренинги. Всё остальное приложится. Ради воспитания нужной ментальности мы даже водим мужчин и женщин в общую баню.
Вы знаете, что такое сетевой маркетинг? У нас те же приёмы. Каждый риэлтор обязан быть психологом. Использовать, если хотите, психотропное оружие.
А теперь повторяйте за мной, – приказал Разбойский и стал диктовать:
Я люблю деньги. Я хочу быть богатым.
Я люблю «Инвестком». Я предан «Инвесткому».
«Инвестком» – самая лучшая фирма.
Я буду работать в «Инвесткоме».
Я заставлю клиентов поверить в меня.
В «Инвестком» и в меня, и заработаю много денег.
Он заставил повторять эти слова раз пятнадцать или двадцать, всё ускоряя темп, так что в конце концов всем стало очень весело и все начали думать, что так всё и есть на самом деле. Что все они любят «Инвестком» и заработают много денег.